Войцех Манн/Wojciech Mann (род. 25 января 1948) – польский журналист, радио- и телеведущий, сатирик, актер, автор песенных текстов, переводчик.
Родился в Свиднице, детство провел в Варшаве. Отец – КАЗИМЕЖ МАНН (1910—1975) – художник и график, мать – Мальвина Манн (в девичестве Немчевская) – медсестра. Семейство Маннов происходит из Львова, предки Казимежа Манна были немецкими колонистами.
Войцех в детстве выступал в составе ансамбля “Gawęda” (по его словам, «как квази-харцер и элемент сценичеcкой толпы»). Окончил XXVII Общеобразовательный лицей им. Тадеуша Чацкого в Варшаве, в 1960-х годах временно пребывал в Лондоне, где работал в турбюро и подзарабатывал барменом и строительным рабочим.
В 1965 году занялся радиожурналистикой, заняв должность редактора студии “Rozgłośnia Harcerska” («С моей точки зрения это был райский уголок, в котором я мог без особых помех пускать в эфир англоязычных исполнителей» — вспоминал он позже).
В течение четырех лет изучал экономику зарубежной торговли в Главной школе планирования и статистики (г. Варшава). В 1967 году вошел в состав редакции III Программы Польского радио, где вел множество авторских программ: “Magazyn 4/4”, “Mój magnetofon”, “Poranek z radiem”, “Baw się razem z nami”, “Muzyczna poczta UKF”, “W tonacji Trójki”, “Zapraszamy do Trójki”, “Bielszy odcień bluesa”, “Między dniem a snem”, “Radio Mann”, “Manniak niedzielny”, “Manniak po ciemku”, “Pół perfekcyjnej Płyty”, “Tanie granie (na śniadanie)” и “Piosenki bez granic”. Был и остается одним из основных характерных голосов польского радио.
В 1970-х годах начал сотрудничать с Польским телевидением, вначале вел “Sobotnie Studio Młodych”, затем авторскую программу “Magazin pana Manna”.
В 1975 году поступил на филологический факультет Варшавского университета (со специализацией в английской филологии), после защиты диплома работал в качестве учителя английского языка во II Общеобразовательном лицее им. Стефана Батория в Варшаве.
В 1981—1982 годах жил в Соединенных Штатах, где работал в администрации клиники Станислава Бужиньского в Хьюстоне. Вернувшись на родину, в годы пребывания страны на военном положении занимался репетиторством (преподавал английский язык), затем продолжил работу на телевидении. Во второй половине 1980-х годов вел развлекательную программу “Kanał” и (вместе с Яном Хойнацким) программу “Non stop kolor”.
В 1983—1988 годах был главным редактором очень популярного музыкального ежемесячника “Non Stop”,
одновременно с этим вел на TVP2 программы “5-10-15”, “Mądrej głowie…”, “Za chwilę dalszy ciąg programu” и “Bardzo ostry dyżur”. Был одним из основателей популярной в 1986—1990 годах развлекательной программы “Nie tylko dla orłów”.
В 1990-х годах вместе с Кшиштофом Матерной разработал и реализовал проект радиостудии “Radio Kolor”, где они вели авторские программы.
В 1993 году стал вести “Szanse na sukces” на TVP2. В 1995 году вместе с Кшиштофом Матерной основал “Talk-Show MdM” на TVP1.
В 1997 году вместе с Кшиштофом Матерной и Яном Хойнацким основал музыкальную станцию “Radio Pogoda”. Сотрудничал также помимо прочих с газетами и журналами “Gazeta Wyborcza” (с приложениями “Gazeta na Plazę” и “Duży Format”), “Elle” и “Polityka”.
В 2001—2002 годах вел вместе с Кшиштофом Матерной “Talk-Show M2” на TV Plus. В 2005 году вместе с Яном Хойнацким основал интернетовское “Radio Baobab”, а вместе с Кшиштофом Матерной создал на TVP1 развлекательную программу “MaMa”. В 2005—2008 годах вел на TVP2 программу “Duże dzieci”.
В 2007 году вместе с Кшиштофом Матерной вел программу “M2, czyli Maszyna czasu Manna i Materny”. D 2012—2013 годах руководил программой “Kocham to co lubię”. В 2012 году завершил работу в программе “Szance na sukces” на TVP2, которая после его ухода была снята с эфира.
В марте 2020 года ушел из TVP3 в знак солидарности с коллегой Анной Гацек, которая была уволена с работы без объяснения причин. В апреле 2020 года включился в разработку проекта “Ratujmy Trójkę” – радиостанции “Radio Nowy Świat”. Указанная радиостанция вышла в эфир в июле 2020 года, и Манн ведет в ней программы “Poranna Manna”, “Mała kawa” и “Bez kolejki”.
Войцех Манн написал ряд текстов песен для певцов Збигнева Водецкого, Кшиштофа Кравчика и певиц Уршули Сипиньской и Анны Янтар. Он выступал в качестве комментатора в ряде документальных фильмов о музыке, время от времени снимался в качестве актера, например в фильмах “Cudowne dziecko”, “Uprowadzenie Agaty”, Świąteczna przygoda” и “Serce na dłoni”, а также в сериалах “Czterdziestolatek. 20 lat później” и “Bank nie z tej ziemi”; дублировал мультфильмы (например, в “Shrek II” и “Shrek III” Дорис говорит его голосом); выступал в качестве конферансье, в том числе в ряде эстрадных постановок Януша Юзефовича; перевел с английского несколько книг Арнольда Лобеля и Пегги Париш.
Изданы следующие книги, написанные им или о нем:
“Podróże małe i duże/Путешествия близкие и далекие” (1995); “RockMann, czyli jak nie zostalę saksafonistę/РокМанн, или Как я не стал саксофонистом” (2010); “Podróże małe i duże, czyli jak zostaliśmy światowcami/Путешествия близкие и далекие, или Как мы стали глобтроттерами” (2011, расширенное и измененное издание книги 1995 года);
“Fotografomannia/Фотографоманния” (2014);
“Trójkowe gawędy Doktora Kruszewicza/Беседы на Тройке Доктора Крушевича” (2015); “Kroniki wariata z kraju I ze świata” (2017);
“Artysta/Художник” (2018, книга об отце КАЗИМЕЖЕ МАННЕ); “Głos. Wojciech Mann w rozmowie z Katarzyną Kubisiowską/Голос. Интервью, данное Войцехом Манном Катажине Кубисëвской” (2020).
11. Интервью, которое Бартек Свидерский/Bartek Swiderski взял у известного польского журналиста и телеведущего Войцеха Манна/Wojciech Mann, называется:
МАГИСТР SCIENCE FICTION
Magister Science Fiction
Бартек Свидерский: Вы знаете наш журнал?
Войцех Манн: Знаю конечно! У меня собраны все номера 80-х годов. Я очень интересовался тогда science fiction. Покупал примерно 95% тех книг, которые появлялись на польском рынке. Собирал также номера журнала “Mlody Technik”, в которых печатались НФ-рассказы.
Журнал “Fantastyka”, который специализировался в этой области, я поэтому с радостью встретил с самого первого номера и затем регулярно покупал добрых несколько лет.
Бартек Свидерский: А что вас привлекало в science fiction?
Войцех Манн: Да практически все. Кроме так называемых литературных ценностей, которых в ней не всегда можно было отыскать. Вначале она была для меня заменителем комикса, который вы, вероятно, не застали. Тогда издавался комикс-журнал “Przygoda”, который, однако, быстро закрыли.
Вот я и читал SF, особенно из эпохи так называемой Золотой эры жанра, то есть Ван Вогта, Азимова, Кларка. Она исследовала технические возможности, открывавшиеся перед людьми, и это меня возбуждало.
Из польской фантастики, кроме Лема, я, затаив дыхание, читал трилогию Боруня и Трепки: “Zagubiona przyszłość/Загубленное будущее”, “Proxima/Проксима”, “Kosmiczni bracia/Космические братья”.
Вот только политический оттенок романов меня раздражал. К Лему у меня, впрочем, тоже были претензии из-за реверансов в сторону коммунистов, в которых он приседал тут и там.
Бартек Свидерский: Польскую фантастику политически реабилитировали авторы 70-х годов.
Войцех Манн: В то время я уже читал по-английски. И это открывало для меня рынок, не имевший конкурентов в Польше. Я как сумел прочитал все книги Альфреда Бестера, который уносил меня ввысь своей фантазией, Фредерика Пола, с которым был лично знаком, Филипа Дика, который был настоящим откровением – на польскую литературу меня уже попросту не хватало. Добавочным аргументом, если не предлогом, было шлифование языковых знаний.
Бартек Свидерский: Где вы добывали книги?
Войцех Манн: Поначалу я ездил в Англию, где у меня были две любимых книжных лавки. Но только в Соединенных Штатах я впервые наткнулся на специализированный в SF и фэнтези книжный магазин. Я думал, что прямо там сомлею. Человеку, вырвавшемуся из-за железного занавеса, увидеть вдруг то, что он любит, в таких безумных количествах… Однако новые книги были для меня слишком дорогими, поэтому я закупался в букинистических лавках. Так я подготовил материал для магистерской диссертации, посвященной SF.
Бартек Свидерский: И на какую тему?
Войцех Манн: В переводе на польский название звучало так: «Элементы пророчества в современной американской дистопической литературе». Я заучил его наизусть, чтобы в компании затыкать рты невеждам. Не стану скрывать, что хотел также поразить моих учителей, поскольку такие темы были на англистике редкостью. При работе над диссертацией я ссылался на нескольких писателей из «гетто», но, чтобы диссертация выглядела посолиднее с научной точки зрения, рассматривал и более известных авторов: Хаксли, Оруэлла, Брэдбери.
Бартек Свидерский: Два из трех – англичане.
Войцех Манн: А прадедом дистопии был и вовсе русский – Замятин. Я как раз хотел показать, что американцы не изобрели этот жанр, а лишь развили. Источников у меня было не больно-то много, поэтому я опирался на двухтомник “Fantastyka i futurologia”Лема.
И довольно стройно все это у меня выстроилось. Я не кривил душой, когда писал, уверен был в своей правоте, поэтому не сомневался в том, что защищу работу. Но меня чуть было не захватила врасплох пани профессор из комиссии, которая попросила меня рассказать о фантастических элементах в произведениях английских поэтов. То есть очень хитро перенесла меня с моего поля, на котором я себя уверенно чувствовал, на свое. Я вывернулся лишь благодаря Мильтону.
Бартек Свидерский: Вы придерживались серьезного подхода к дистопии как видению будущего или считали ее всего лишь фантазией, досужим вымыслом?
Войцех Манн: Как нельзя более серьезного. Вы ж не забывайте: я знакомился с этой литературой при коммунистической власти. Я на своей шкуре почувствовал все ограничения, которые из этого следовали: трудности с выездом за границу, невозможность свободного высказывания мнений и т.д. Описанная Оруэллом в романе «1984» картина выглядела совершенно реальной. Я тогда очень боялся, что какой-либо безумец или группа безумцев так «закрутят гайки», что мы будем фактически сидеть по камерам, подключенными проводами к некоему центру. Но, с другой стороны, я каждый день видел, что с этим так или иначе можно бороться. Я не говорю о знаменах или, там, баррикадах. Речь о контрабандном перетаскивании информации и запрещенной музыки, которая была и остается моей великой любовью. Благодаря этому можно было сохранить некоторую свободу мышления, что питало надежды. Которые существовали вопреки мрачным видениям фантастов. Или, отчасти, благодаря им.
Бартек Свидерский: То есть вас тогда привлекала уже к SF не только ее приключенческая составляющая?
Войцех Манн: Да, не только. Не скрою, я искал в ней глубокий смысл, чтобы оправдать себя. Я хотел хвастаться этой литературой, а не прятаться с нею по углам. Шансы справиться с серьезным спорщиком, который набросился бы на SF, у меня были средними. Но я не сдался бы. И я сражался. В крайнем случае оборонялся Лемом, от которого уже тогда нелегко было отмахнуться. Он работал на авторитет всего жанра, а за границей – на авторитет всей польской литературы. Я чуть было не лопнул от гордости, когда увидел в Штатах в книжном магазине его «Кибериаду». (Гениально, кстати, переведенную).
И еще, что касается патриотических чувств: особенно хорошо мне запомнился один американский рассказ той поры. Там описывалось будущее, в котором Польша – величайшее в мире супер-пупер-государство. Американцы приезжают в Польшу с просьбой отправить в космос для них какую-то ракету, и польский король дает на это свое разрешение. К сожалению, не помню ни автора, ни название. (Это рассказ А.Д. Фостера/A.D. Foster “Polonaise”, 1976).
Бартек Свидерский: Почему вы перестали читать SF?
Войцех Манн: Наверное я из нее маленько вырос. У меня было все больше и больше других занятий, и я перестал следить за развитием жанра. Возможно меня расхолодило количество книг, захлестнувшее рынок. Трудно было отобрать что-то достойное прочтения. Раньше я прочитывал несколько американских рецензий и решал: ага, мне нужно это и это. Но сейчас и тот рынок изменился. В какой-то момент наступило пресыщение и я понял, что уже ничего нового не прочитаю. Я все еще берусь за ту-другую книгу SF, когда у меня много свободного времени. Но это уже не то, что было раньше, когда я мог сидеть над интересной книгой до утра и ни секунды не считал пустой тратой времени.
Бартек Свидерский: Вы читали также фэнтези?
Войцех Манн: Она забавляла меня, когда была экзотической. Например, ранние Конаны. Но уже Пратчетта я счел перехваленным. Я предпочитаю играть в основанную на его романах компьютерную игру, чем их читать. В детстве я читал настоящие сказки: Андерсона, братьев Гримм, феноменальные русские. Поэтому, когда потом наткнулся в фэнтези на подделку того, что хорошо помнил, отложил эти книги в сторону. Может быть, я все же мало читал таких книг и не наткнулся на своего «Гарри Поттера». Разумеется, был Толкин. Он меня действительно удивил: надо же, сотворил целый мир. Я брался пару раз за его трилогию и быстро признавал свое поражение. Но как-то наконец взял и вгрызся во все это. Когда сейчас я наблюдаю за сыном, который восхищается фильмом, то, с одной стороны, я его понимаю и рад тому, что он интересуется классикой, а с другой – знаю, как много он упускает. Ведь он, вероятно, уже никогда книгу не прочитает.
Бартек Свидерский: Вы смотрите фантастические фильмы?
Войцех Манн: Да, смотрю. Хотя жена говорит, что я прямо как дитя малое, потому что зачастую смотрю с сыном дрянные фильмы. Но меня это забавляет – мне интересны детали, замыслы. Например, в “Total Recall” Верхувена была такая дамочка, которая прикосновением меняла цвет ногтей. Это же изумительно, что он подумал о такой вот мелочи! На сюжет это никак не влияет, но помогает поверить в тот мир.
Бартек Свидерский: Многие из читателей, фантастики особенно, в какой-то момент задумываются над тем, а не стоит ли им самим попробовать что-то написать? Вас посещала когда-нибудь такая мысль?
Войтек Манн: Ну конечно, это ведь вполне естественно. Если человек читает много и вдумчиво, в голове у него рождаются собственные замыслы. И наконец, он задает себе вот этот самый вопрос: а не взяться ли мне самому за перо? Но я еще в молодости начал вести собственную радиопередачу. И меня эта работа настолько захватила, что на писательство просто-напросто не хватило времени. Я попытался привлечь к сотрудничеству одного из друзей, чтобы он написал черновик, но тогда у нас ничего путного не получилось.
Иногда удается связать одно и второе. По случаю какого-то праздника я сделал двухчасовую радиопередачу «Science fiction в роке». В ней я опирался на группу “Hawkwind”, вдохновлявшуюся творчеством Майкла Муркока. Сейчас на рынке такого хватает, но это ведь было в 70-х годах. В другой раз мы с Гжегожем Васовским, моим радиоколлегой и соавтором, перевели на польский язык «Охоту на Снарка»Льюиса Кэррола. Но когда у нас уже все было готово, оказалось, что втихую то же самое сделал Роберт Стиллер. И, разумеется, издали его, поскольку он был более известен. Поэтому мои SF-сочинения так и остались на стадии проекта.
Бартек Свидерский: Я помню программу у вас на Тройке “Nie tylko dla orłów”. Тогда, в 80-х годах, вы с Алицией Резих-Модлиньской читали отрывки цикла собственного сочинения, где речь шла о приключениях робота-неудачника – Железного Карла.
Войцех Манн: И правда, было такое. Я очень рад, что вы вспомнили. Я немного вдохновлялся там Лемом и его великолепным чувством юмора. До сих пор мне вспоминаются некоторые его выдумки, всякие мелочи. Железный Карл многим обязан той литературе. Мы так задумали, что в каждом из приключений он погибал. И чаще всего его убивали самым жутким образом.
облако тэгов
